Возвращение к истокам. Journey to the Past - Милана Смоленская

Gelandewagen, рыча, подъехал к дому, и Милана увидела новый чёрный Rolls-Royce Phantom. Желание выйти из машины тут же куда-то улетучилось, и она даже всерьёз подумала о том, чтобы провести день в пробках, бесцельно разъезжая по столице, но минуя встречу с братом. Затем совершенно внезапно в голове прозвучал голос Дэни: «Он, кстати, в курсе твоих лондонских успехов».

Может, Антоний изменился? Интересно, о чём они разговаривают, играя в бильярд? Обо мне? О бизнесе? Может, мне тоже удастся обсудить с братом какие-то важные вопросы, ответы на которые я планировала получить у деда?

Милана неспешно припарковалась и вошла в дом, прислушиваясь к присутствию Антония и чувствуя себя при этом маленькой девочкой, провинившейся в чём-то серьёзном. Было тихо. Немного разочарованная, она прошла в гостиную. Там, вальяжно расположившись в кресле, сидел брат.

– Тони, вот ты где! – от неожиданности воскликнула Милана.

– Я занят, – Антоний отмахнулся от неё, не отвлекаясь от лэптопа.

Фраза, которая убивает минутные порывы.

– Ты не занят, ты просто как всегда, – обиженно буркнула Милана и пошла к себе в комнату.

Тупо надеяться на что-то. Но так хочется. Чего-то. Чего? Нет, Смоленская, даже не начинай об этом думать – всегда расстраиваешься. Не надо мучить себя пыточным несбыточным – надо готовиться к party!

Подумав, Милана, Лейла и Камила решили провести Fashion Friday не по-детски. Собраться не дома, а в модном клубе. Точнее, идею предложила Милана. Лейла сразу же одобрила, Камила согласилась нехотя. У Смоленской не было никакого желания принимать их на территории своего детства, а в квартире на Кутузовском… Там висели постеры и хранилось слишком много свежих воспоминаний, погружаться в которые не было настроения, тем более – под присмотром подруг.

В чём пойти в клуб? И в какой клуб пойти? Сама приглашаю – мне и выбирать…

Милана открыла MacBook и от нечего делать начала гуглить столичные клубы. Затем совершенно случайно забрела на Formspring…

Может, тоже завести себе аккаунт, чтобы некоторые вопросы задавали не лично, а анонимно? Когда атакуют face to face, это, конечно, честнее, но… Иногда просто не успеваешь собраться и вовремя найтись с ответом. А время – деньги. И от долгого молчания или неуместных слов сильно страдает репутационный капитал, в который я всегда инвестировала много и искренне.

Подумав, Милана заполнила анкету, фотографию профиля поставила такую же, как в Facebook, и, завершив регистрацию, поделилась ссылкой на свою страничку.

Любопытные напишут, я, может быть, отвечу. Конечно, есть надежда, что вопросов не будет, но…

В это время в дверь постучали, и, к огромному удивлению Миланы, в комнату зашёл Антоний.

– Чё хотела?

Не раздражённо, а даже как-то располагающе. Как хорошо на него влияет бильярд с Дэни!

– Поговорить, – Милана захлопнула Мак и слезла с кровати. – Как дела?

Тони окинул её изучающим взглядом, затем улыбнулся.

– Да ничё так дела. Обедать будешь?

– С тобой? – Милана удивлённо посмотрела на него. – Я тебе аппетит не испорчу?

– Рискни! Пойдём.

Он вышел из комнаты, и Милана, не раздумывая, последовала за ним. Есть не хотелось, но разговор обещал быть вкусным, и потому она вошла в столовую, исполненная сладостных надежд.

Ты меня тоже бесишь. But I miss you. Sometimes

Повар-француз порадовал фирменным эскалопом, на который Милана взглянула с грустью.

– Чё не ешь?

– Мясо не ем, – сказала она, стараясь быть верной своим убеждениям.

Антоний фыркнул, но никак не прокомментировал заявление сестры. Милана приступила к томатному супу, внимательно разглядывая брата и пытаясь разобраться со своими мыслями и эмоциями.

– Думал, ты на манеже будешь, – Антоний первым нарушил молчание.

– Не очень там нравится, – призналась Милана.

– Because? – брат с интересом посмотрел на неё.

– У лошадей глаза грустные, – помедлив, сказала она. – Нет в них… свободы, жизнелюбия. Понимаешь?

– Скажи прямо, что тебе мой конь понравился.

– Ты же не против, да? – Милана мило улыбнулась. – Он такой чёткий!

– Катайся, – разрешил Антоний и, заметив радость сестры, добавил. – С охраной.

– Нет, – твёрдо возразила Милана. – Ты не водишь – ты не понимаешь, что это такое, когда спереди и сзади кто-то едет!

– Спереди и сзади всегда кто-то едет, – невозмутимо парировал Антоний.

– Я не об этом, – Милана отложила свою ложку и посмотрела на брата. – На меня никто не будет покушаться, ни разу не пробовали даже в девяностые. Не вижу смысла развивать паранойю.

Их взгляды встретились, синие глаза Антония вновь излучали привычный Милане холод.

Имя ему идёт. То, которое Тони. Тони Монтана – это про него сейчас. А полная форма слишком пестует и без того раздутое самолюбие. Римский профиль, греческий взгляд, вычурное имя… Тоже мне, император Антоний, снизошедший до воспитательной работы со своей безмозглой сестрой-разочарованием. Милана – это не Мелания. Мы не на одной волне, sorry.

– Наша семья не пострадала от кризиса усилиями деда. Можешь хотя бы не действовать ему на нервы? – жёстко спросил он, отпилив кусок мяса.

– Наверное, могу. Вот только я из кризиса не вышла! – воскликнула Милана, не понимая, откуда у неё вдруг возникло это странное чувство потерянности.

– Деньги спустила?

– Деньги-деньги-деньги, – передразнила она, глядя в свою тарелку, в которой остывал суп. – Нет, не деньги. Не важно.

***

Сидит напротив, худая и нервная – точная копия матери. Сколько раз наблюдал, как мать закатывала истерики. Тяжело тебе было, отец…

Если мальчик похож на мать, значит, он будет счастливым. Если девочка похожа на отца, говорят, ей повезёт в жизни. Антоний не раз дивился этой простой народной мудрости. Простой, но такой верной. Если бы он был похож на свою мать, дед бы относился к нему иначе. Если бы Милана напоминала внешне отца, она бы сейчас не наслаждалась этой безнаказанной вседозволенностью. Волей случая всё свелось к внешности.

Если бы… Повороты судьбы часто занимали его мысли. Случалось же так, что кто-то рождался всевластным императором, а кто-то бедняком, обречённым на нищету. Кому-то всё давалось без усилий, а кто-то, несмотря на все усилия, терпел одну неудачу за другой. Пан или пропал. C’est la vie. Антоний был убеждён, что всё это решалось кем-то свыше ещё до рождения.

Ведь случилось же так, что он, Антоний, похож на своего отца – почти фотографическая копия. А Милана с годами все больше напоминает мать. С рождения они были обласканы равной любовью со стороны родителей, но только не со стороны деда, и этот контраст лишь усилился после аварии.

С тех пор, хоть это никогда и не было озвучено, Антоний понял, что для деда он остался живым воплощением того человека, который убил его единственную безмерно любимую дочь. Человека, которого он так нехотя принял в семью. Человека, который вынужден был взять фамилию своей жены, так как во всём уступал Смоленским: по статусу, по происхождению, по перспективам. Человека, который проявился хуже, чем Николай Смоленский мог ожидать.

А Милана безо всяких усилий вознеслась на свой золотой пьедестал и стала un ange. Ангелом, сокровищем и воплощением всего лучшего в мире. Она не могла заменить деду дочь, ведь была маленькой и глупой, зато дед сумел заменить ей всех…

Но отец ведь был ни в чём не виноват. Неужели дед так слеп? Неужели вновь не замечает, как его любимый ангел лелеет свою демоническую сущность, следуя по стопам, ведущим к катастрофическим финалам?

– Я тебя раздражаю, – вдруг прямо сказала Милана, и Антоний не стал возражать. – Ты хотел другую сестру.

Милана неотрывно смотрела на него, а Антоний не знал, что сказать в ответ. Но она словно прочитала его мысли и продолжила с горькой улыбкой.

– Знаешь, а я, может, тоже мечтала о другом брате. О брате, которому не была бы настолько безразлична.

Он отвёл взгляд, сосредоточившись на бронзовой скульптуре, стоявшей позади Миланы. Но застывший в совершенстве конь не мог отвлечь его от живой и не менее совершенной сестры.

Пронзительно взрослый взгляд зелёных кукольных глаз, фарфоровая кожа, мягкий мелодичный голос. Чёртов ангел!

– Ты мне небезразлична, – нехотя признал Антоний. – Просто бесишь. Иногда.

К его удивлению Милана засияла.

– Ты меня тоже бесишь. But I miss you, – заявила она и добавила. – Sometimes.9

В китайском языке, который Антоний изучал в университете, ему особенно нравилась неоднозначность иероглифов. Перевод часто вызывал сложности, но ведь и в жизни не так легко найти ответы на по-настоящему важные вопросы…

Разговор с Миланой, как иероглиф: прост в общих чертах и так же неоднозначен в толковании смысла. Только здесь словарь не поможет – надо вникать самому: подбирать ключи и понимать контекст. Зачем? Потому что…